Николай Зенькович - ЦК закрыт, все ушли... [Очень личная книга]

Следствию так и не удалось доказать причастность Шенина к действиям ГКЧП. Но сразу скажу: непросто было бы любому, кто оказался бы в роли старшего на Старой площади в драматичные для страны и партии дни. Шенину выпала эта незавидная судьба. Впрочем, он никогда не скрывал своих убеждений, его позиция была известна многим.

Сравнивая, как вели заседания Секретариата Дзасохов и Шенин, сразу скажу, что Дзасохов пытался исходить из той новой роли, которая отводилась КПСС после отмены шестой статьи Конституции СССР. Александру Сергеевичу все более-менее удавалось. Может быть, потому, что на практической партийной работе он пробыл недолго и над ним не висел груз прежних представлений. Другим членам Секретариата, которые длительное время руководили обкомами, это давалось труднее. Не был здесь исключением и Олег Семенович. Ведь он привык решать все. А тут предлагаются какие-то странные формулировки: просить коммунистов, работающих, к примеру, в Министерстве культуры, обратить внимание на то-то и то-то. Непривычно.

Первое заседание Секретариата, которое вел Шенин в отсутствие Ивашко, состоялось седьмого августа 1991 года. Как всегда, за день до заседания, из общего отдела принесли материалы к повестке дня. Вопросы, которые предполагалось рассмотреть, удивили своей технологичной направленностью. О тревожном положении дел в энергетике. Об обеспечении политики ценового паритета между сельским хозяйством и другими отраслями экономики страны. Третий еще куда ни шло — о направлениях работы КПСС с ветеранскими организациями. Я недоумевал: какое отношение имеют к ЦК первые два вопроса? Они должны рассматриваться в Кабинете министров, а не в ЦК КПСС.

Мое волнение объяснялось предчувствием сложности отражения того, что произойдет на Секретариате, в сообщении для печати, подготовка которого вменялась в мои обязанности. Чутье не обмануло меня. Перейдя из своего шестого подъезда в первый по внутреннему коридору, на четвертом этаже возле кабинета Шенина столкнулся с одним из его помощников.

— Хорошо, что я вас встретил,— обрадованно сказал он. — Набирал ваш номер, но вы уже, наверное, вышли. Вы, конечно, обратили внимание, на характер вопросов, вынесенных на Секретариат? Давайте условимся так: при всей их кажущейся технологичности это политические вопросы. С этих позиций следует исходить при подготовке сообщения в печать. Делайте упор на политические аспекты проблем. Поняли?

— Да. У меня вот только вопрос: на заседание приглашена большая группа крупных хозяйственных деятелей. Министры, даже заместитель главы Кабинета министров Рябев, по-моему, есть. Наверняка они будут выступать. Их называть в сообщении?

— Конечно. А какие есть сомнения?

— С одной стороны, присутствие специалистов и руководителей при обсуждении проблемы придаст ему веса, деловитости, практической направленности. А с другой, начнутся упреки: партия, мол, опять в управление народным хозяйством полезла. Сколько уже у меня таких случаев было. А кто виноват? Пишущий сообщение.

Помощник потрепал меня меня по плечу:

— Не беспокойтесь. Пусть это вас не волнует. Творческого вам успеха. Пока. Извините, я тороплюсь. Значит, мы условились? Поняли, как надо писать?

Понять-то я понял, только вот не ясно, как сами приглашенные отнесутся к тому, чтобы их имена упоминались в газетном отчете с заседания Секретариата ЦК. Придется ведь кратко излагать их выступления. В последнее время я все чаще сталкивался с нежеланием выступающих видеть свои фамилии в таких материалах. Сами они, разумеется, мне об этом ничего не говорили. Просто заходил ко мне в кабинет кто-либо из соседнего отдела, раньше ведавший делами этого министерства, и передавал просьбу руководства. «Нельзя подставлять наших людей, — убеждали меня ходоки-ведомственники, — иначе им худо будет в своих организациях. Ага, скажут, вот куда они ходят— на Старую площадь!»

Поначалу мне эти ходатайства представлялись дикими. Чего бояться? Ведь люди об общем деле пекутся. Дожили — скрывать надо, что человек в ЦК пришел. А потом привык. Мало ли из каких соображений это делается? Не исключено, что высшего порядка. И только после пришло прозрение. Какие там высшие соображения! Самые элементарные шкурные интересы — как бы с демократами не рассориться и старые связи с ЦК КПСС не потерять. Кто его знает, всякое может быть в нашей стране. Как бы не пролететь невзначай. Московские чиновники многомудры и многоопытны, для них главное— удержаться на плаву при любых переменах. А я-то, наивный провинциал, тоже делал значительную мину. Мол, как же, как же, посвящен...

Зал заседаний Секретариата находился на пятом этаже, рядом с кабинетом Горбачева. В просторной комнате перед входом в зал толпилось немало народу. Я подошел к группе главных редакторов газет и журналов. Поприветствовали друг друга, обменялись новостями. Поодаль стояла группа заведующих отделами. В дальнем углу комнаты виднелись незнакомые лица — явно приглашенные. На двух столиках, стоявших в разных концах «предбанника», выстроились батареи бутылок с минеральной водой и хрустальные стаканы. Обычно за время работы Секретариата бутылки меняли несколько раз, особенно летом.

У секретарей был свой вход, и они, как правило, пользовались им. Правда, некоторые нарушали установившуюся традицию. Тех, кто опускался до уровня простых заведующих отделами, было не много — Купцов, Шенин, Дзасохов, Лучинский.

На фоне строгих мужчин в темных костюмах, застегнутых на все пуговицы, выделялись двое молодых людей в непривычных для этого помещения одеждах. Все оборачивались на них, спрашивали друг у друга: кто это? Незнакомцы сидели за столом, предназначенном для секретарей ЦК. Любопытство взяло верх, и я подошел к столику, за которым находились представители общего отдела. Мне разъяснили, что молодой человек в светлом костюме без галстука — новый секретарь ЦК КПСС Валерий Калашников. Другой молодой человек, без пиджака и в тенниске— член Секретариата Мальцев. Он в Нижнем Новгороде возглавляет горком партии.

На Мальцева смотрели с интересом. Одни осуждающе: это же надо, додумался прийти на заседание Секретариата ЦК КПСС в тенниске. Другие — с одобрением. Знать, смелый парень. Без предрассудков. Третьи— с надеждой. Вот оно, новое пополнение Секретариата ЦК. Может, у этих ребят что-то получится?

Я смотрел на Мальцева и думал: жаль, что нет в этом зале недавнего заведующего идеологическим отделом Капто. Как-то он пригласил к себе в кабинет заведующего сектором Бакланова. А тот возьми и зайди к нему, в чем был — без пиджака, в рубашке с короткими рукавами. Правда, при галстуке.

— Ты бы еще в плавках зашел, — недовольно бросил взгляд в его сторону Александр Семенович.

Виктор Николаевич Бакланов, фронтовик, отработавший в ЦК более двадцати лет, трудяга, каких поискать, молча сглотнул обиду. Не знаю, кто и когда ввел в правило, чтобы работники партийного аппарата одевались во все темное или серое и чтобы все пуговицы на пиджаке были застегнуты. Особенно мучались в жару. Обливались потом, но аппаратную форму не снимали.

И вот вызов многолетним цековским традициям. Да еще на каком уровне!

Почему я так подробно остановился на этом эпизоде? Честно скажу: увидел в бросившейся в глаза детали начало перемен. Уж больно приелись постные лица начальников. Казенно-скучные слова, унылость. И вдруг нечто, не вписывающееся в привычную атмосферу заседаний — тенниска на одном из членов Секретариата ЦК! Вспомнился художественный кинофильм эпохи Никиты Сергеевича Хрущева. В одном из кадров он широко распахивает окна кремлевского кабинета Сталина, которые никогда не открывались при жизни прежнего хозяина, и свежий воздух наполняет мрачное помещение. Так и мне в тенниске молодого члена высшего партийного руководства увиделся добрый знак перемен в верхнем эшелоне ЦК. Пора, давно пора давать дорогу молодежи.

Увы, надежды мои не оправдались. Первая фраза, которую произнес Мальцев, звучала так: «Я не компетентен в этом вопросе, но хочу сказать следующее». И говорил почти десять минут. Мы переглянулись с коллегами. Это было первое выступление нового члена Секретариата на первом в его жизни заседании высшего руководящего органа партии. Если ты не компетентен, то о чем можно говорить? Тем более, твои слушатели — крупнейшие специалисты в области атомной энергетики, руководители этой отрасли, а также других ведомств, занимающихся обеспечением городов и сел теплом и электроэнергией. Союзные министры Коновалов, Анисимов, Семенов. Председатель комитета Верховного Совета СССР по энергетике Бушуев. Заместитель председателя Кабинета министров страны Рябев. Всех не перечесть, это заняло бы слишком много места.

Не смутившись присутствием компетентных людей, имея представление о проблеме по коротким сообщениям приглашенных, новый партийный лидер продолжал свою речь. Что ценного мог сказать о проблеме электроэнергетики в масштабах страны оратор, глядя с колокольни Нижегородского горкома партии? Лишь бы не сидеть молча, лишь бы что-то говорить — как комсомольские работники встарь, а иные депутаты сейчас.